ГЕРИЛЬЯ – «МАЛАЯ ВОЙНА»?

[Sollberg]

Возгорание испепеляющего огня антифранцузского восстания в Испании связано с мадридскими событиями 2-3 мая 1808 г., навечно закрепившимися в испанском национальном сознании как «DOS DE MAYO”, “2 мая”. Мадридское восстание, жестоко подавленное войсками маршала Мюрата, послужило сигналом к вооружённым антифранцузским выступлениям по всей территории Испании. Именем лишённого трона короля Фердинанда VII руководство страной и борьбой против оккупантов перебрала на себя Высшая Центральная Хунта в г. Аранхуэсе, вскоре перебравшаяся в Севилью.

Военную силу восставшей страны составляла единственная дееспособная к тому моменту часть регулярной армии – Андалузская армия под командованием генерала Катаньоса. С целью быстрого пополнения армии Хунта приняла одно из первых своих постановлений, впоследствии во многом определившего характер этой войны: приказ об амнистии заключённых, отбывавших наказание за незначительные преступления, при условии, что освобождённые преступники пополнят ряды регулярной армии.

Официальное объявление войны Наполеону I и Франции декларировано в июне 1808 г. в Прокламации Хунты, в котором именем короля Фердинанда VII и испанского народа провозглашалась война Франции “на суше и на море”. Текст торжественной присяги, предложенный Хунтой, содержал призыв не складывать оружия до тех пор, пока Фердинанду VII и испанским Бурбонам не будут возвращены законные права на престол. Одновременно с объявлением войны и текстом присяги был опубликован Манифест из 12 пунктов, содержавший рекомендации Хунты о ведении боевых действий.

В пункте 2 этого документа впервые названо определение народной войны – “малая война”, GUERILLA, герилья.

“Целью [войны], по нашему мнению, является ведение “малой войны” с отдельными подразделениями врага, нанесение всемерного вреда вражеской армии, отрезание её от источников пополнения продовольствия, запасов, вооружения, повреждение мостов и организация засад на вражеские колонны”.

Значащийся в постановлениях Хунты “испанский народ” на самом деле не составлял единого монолита, уж слишком разными были различные части страны и населявшие их андалузийцы, кастильцы, арагонцы, астурийцы, каталонцы, баски, валенсийцы и т.д. Классовое расслоение испанцев точно так же не могло надёжно служить выполнению всех абстрактных планов Хунты. Разрозненные отряды, а порой настоящие банды, PARTIDOS, повстанцев реализовывали призывы руководства страной на собственный страх и риск их предводителей, чаще всего простых крестьян, которые вместо светлых идеалов борьбы за независимость, борьбу против завоевателей понимали как защиту своего нехитрого добра от посягательств чужеземцев. На путь герильи вступили и представители высших классов, которым, в отличие от крестьян и ремесленников, было, что терять, Немалый процент среди предводителей герильи составляли священнослужители и монахи, которых толкала на борьбу с “безбожниками” французами истовая католическая вера. Французы к тому же не скрывали того, что в церковных имуществах видят лакомый кусок, роскошные трофеи, что не могло не вызывать ненависти представителей церкви Испании.

Партизанские отряды часто служили для пополнения рядов регулярной армии, которая с ужасающей регулярностью терпела неудачи в боях против французских войск и несла тяжкие потери.

На протяжении 1808-1809 гг. регулярные армии Испании потерпели поражение, большинство из них были попросту разгромлены, и “малая война” стала для испанцев основным видом военных действий на Пиренейском полуострове.

К 1810 г. партизанская война в Испании достигла зрелых форм, а территория страны по сути была поделена на зоны действий относительно крупных формирований повстанцев под руководством выдвинувшихся из общей массы лидеров.

На востоке страны, в горно-лесистых территориях испано-французского пограничья, отряды герильясов подчинялись командованию Хавьера и Франсиско Мина, из которых младшего, Хавьера, титуловали не иначе, как “король Наварры”.

В Астурии самым крупным отрядом командовал авторитетный вождь герильи Хуан Диас Порльер по прозвищу “Эль Маркесито” (“Маркизик”, “маленький маркиз”).

В Арагоне и Каталонии влияние над партизанскими силами делили между собой “генерал” Педро Виллакампа, его полковники и “бригадиры”: Хуан Багет, Перена и Педроса.

Главным полевым командиром Старой и Новой Кастилии был Хуан Мартин Диас, “Эль Эмпесинадо” (Упорный). Влияние Диаса было столь велико, что он получил ещё один псевдоним – El Superbe (Превосходный).

Андалузийскую герилью контролировал аристократ князь Конде де Монтихо, а в Эстремадуре крупные формирования партизан объединились вокруг генерала Баллестероса.

Отряды герильеро на северо-западном побережье Испании взаимодействовали с британскими войсками.

История сохранила имена и прозвища десятков вождей герильи: Амор, Лонга, Кампильо, “Эль Пастор” (Пастух), Мартин Марино, Дон Геронимо Мерино “Эль Курра”, Дон Хулиан “Эль Проведор” (Поставщик), Фальгультер, Франсискети, Сальдибас, алкальд из Оливара, Фидель, “Эль Фрайле” (Монах), Дуффи К. Гаван, Карабахал, о.Убальдо Родригес, Рамон Гайян, “Хефе” (Шеф) Валь де Вио, Песадуро, Боррэга, о. Теобальдо, Франсиско Абад Морено “Эль Чалеко (Жилетка), бригадир Хуан Санчес “”Эль Чарро”, Дон Торибо Бустаменте “Эль Караколь” (Улитка, Анико Алькуэре “Эль Кантареро”, “Эль Кочинеро”(Повар), “Дос Пелос” (Два волоса), “Эль Манко”, Тапья, Сардинья, Мудидэро, Дон Дамаско, Трильо, “Эль Эстудьянтэ” (Студент), Дон Хулио Палареа “Эль Медико”( Медик),“Эль Папель (Бумага), “Эль Капусино” (Капуцин), Дон Вентура Хименес, Дон Казимеро Моралеха, Лакуэ, Вальдивия, “Эль Абуэло” (Дядюшка), “Эль Кальцонес (Подштаники), Морильо (отставной сержант артиллерии), о. Рафаель, Исидоро Мир, Ечеверрия, Антонио Франч, Манко, Хулиан Санчес, Реновалес, Сараса, Камило Гомес, Кларос, Миланс дель Боч, Баррид и многие другие. Среди повстанческих командиров были и женщины, такие, как Кувилья и Мартина.

Многие из этих, часто звучащих забавно, имён и прозвищ командиров герильи стали подлинной грозой для многонациональной наполеоновской армии.



В соответствии с теорией “войны из-за угла”, отряды повстанцев уклонялись от войны с сильным противником на открытой местности, где их шансы на успех были минимальны, особенно против кавалерии. Именно кавалерия была желанным родом оружия для различных французских командующих, поскольку лишь кавалерия могла обеспечить относительную безопасность пехоты и обозов на опасных маршрутах объятого войной полуострова со сложным природным рельефом. Пехота могла передвигаться на Пиренейском ТВД только после глубоких рейдов кавалерии, которые обнаруживали и рассеивали разрозненные разведывательные партии герильясов и держали их на безопасном расстоянии от пехотных маршевых колонн и обозов. Однако немногочисленная кавалерия наполеоновской армии на Пиренеях не могла гарантировать безопасности остальным родам войск при бесчисленных маршах и контрмаршах по территории восставшей страны.

Отряды повстанцев, пользуясь естественным преимуществом знания территории полуострова, использовали любую возможность, чтобы непрестанно тревожить оккупантов, наносить им урон ежедневно и ежечасно. Более крупные формирования герильи взаимодействовали с британскими войсками, вместе с солдатами Мура, а затем Веллингтона участвуя в операциях против французских войск.

Однако основная масса герильясов была привязана к “малой родине”, стараясь контролировать как можно большую территорию в местах постоянного проживания. Степень дисциплинированности и боеспособности повстанческих отрядов напрямую зависели от личности их руководителей. Наиболее эффективными и опасными для противника были те отряды герильясов, которые создавались бывшими офицерами королевской армии и в составе которой сражались солдаты и унтер-офицеры старого войска. Многие из таких отрядов по-прежнему делились на традиционные “терции” (батальоны) и часто сохраняли боевые знамёна разгромленных в 1808-1809 гг. армейских полков.

Для пополнения своих рядов партизанские отряды не гнушались насильственной мобилизацией дееспособных мужчин из деревен и горных селений, часто под угрозой казни либо самих “добровольцев”, либо членов их семей. Такие отряды “охотников "поневоле” называли “микелетами” (из-за их устаревших ружей с замками-микелетами испано-мавританского типа). Микелеты из-за своей низкой боевой эффективности даже на фоне не самой высокой выучки партизан Испании в целом, чаще всего использовались в качестве вооружённых статистов для банального грабежа скота, продовольствия и денежных запасов жителей мирных селений, не горевших желанием вести беспощадную войну с “дьявольскими безбожниками” французами.

Парадоксально, но факт: во время войны в Испании французские оккупационные войска и коллаборационистские военные формирования на службе короля Жозефа Бонапарта в большей мере были задействованы в охране лояльного к новой власти населения, терроризируемого их же соплеменниками-герильясами, нежели в охране военных сообщений, грузов и траспортов собственно наполеоновских войск. Неконтролируемой угрозой тылам французских войск и подлинным кошмаром для “афрансезадо” и просто мирных крестьян, были отряды обычных разбойников, которые под видом герильеро грабили селения, подорожные обозы и кареты, убивая и насилуя всех и вся без разбора.

Если же говорить об идейных борцах герильи, то наиболее организованные отряды партизан насчитывали от 1000 до 4000 пехоты, 300-500 кавалеристов, часто даже при лёгкой артиллерии. Лучшие отряды герильясов были вооружены трофейным французским оружием, а зачастую, и английскими мушкетами “Браун Бесс”, которые британское командование передавало в руки наиболее доверенных, сотрудничавших с англичанами, партизанских лидеров.

Типичным же отрядом повстанцев, как правило – обычных крестьян – была “партидо” из нескольких десятков бойцов, не представлявшая внушительной силы ни с точки зрения боевого мастерства, ни с точки зрения дисциплинированности, ни с точки зрения вооружённости.



О вооружении герильсов можно сказать как о разношёрстном. Среди огнестрельного оружия были все типы устаревшего испанского армейского оружия XVIII – начала XIX в., экзотическое охотничье оружие XVII-XVIII в. И разнообразные вида холодного оружия – старые палаши и шпаги, длинные ножи, знаметитые “навахи”, а зачастую и обычные вилы, палки и оглобли. Один из британских офицеров оценил оружие повстанцев как “horribly grotesque” – “ужасающе гротескное”

Вид типичного партизанского отряда из Андалузии описал один из воинов-поляков 9-го полка Герцогства Варшавского Станислав Брёкере, воевавший на Пиренеях и взятый в плен герильясами в одной из стычек: “Корпус” герильясов состоял из крестьян-добровольцев, разнообразного отребья и случайно собранной черни. Вооружённые длинными ружьями, они носили патронташи на поясе, за который были заткнуты ещё и длинные ножи. Они были обуты в верёвочные сандалии [альпаргатас], привязанные к щиколоткам голых ног разноцветными лентами.Одеты они были в короткие полотняные шаровары длиной до середины лодыжек. Верхней одеждой им служили коричневые куртки, поверх которых они носили ещё и длинные чёрные, сшитые вдвое, плащи или накидки. Горловины этих накидок были отделаны красным сукном. Эти плащи вовсе не имели рукавов, как сутаны наших ксендзов. На головах у них были остроконечные шапки из чёрного сукна с нашитыми на них национальными красным кокардами”. Из этого описания видно, что герильясы были одеты в обычную народную одежду своей провинции.



Наиболее дерзкие и успешные действия отрядов повстанцев, как правило, происходили в горной местности вдоль главной линии коммуникаций французских оккупационных войск от пограничной реки Бидассоа на востоке до Мадрида в центре Испании.

Для того, чтобы обезопасить свои маршевые подразделения, обозы, транспорты с ранеными и больными, французы вынуждены были организовывать серъёзные фортификационные оборонительные работы. При дорогах копали рвы, пролегавшие и по окраинам деревень и местечек, дома укреплялись, превращаясь в маленькие крепости. Баррикадировались окна и двери, сооружались каменные высокие парапеты, под защиту стен домов устанавливались полевые орудия. Невзирая на такие приготовленя, гарнизоны наполеоновских войск постоянно находились под угрозой нападений и несли ежедневные потери. Тайно сотрудничавшие с повстанцами представители местной власти совершали акты диверсий и саботажа, помогали герильясам нападать на небольшие подразделения оккупационных войск.

Это вызывало суровые карательные меры со стороны оккупационных сил, насильственную “пацификацию” населения, скорые полевые суды над мятежными алкальдами и публичные экзекуции и казни непокорных борцов с иноземным владычеством.

Насилие порождало насилие и в скором времени достигло апогея.

Публичные казни патриотов становились для испанцев новыми демонстрациями жестокости оккупантов и, одновременно, призывами ко мщению. Так, во время казни одного из мятежных местных чиновников, алкальда г. Монтрагона, приговорённого к смерти за гибель 200 французских солдат, последний успел перед эшафотом призвать односельчан к беспощадной борьбе против окупантов, Эта речь имела широкий резонанс и послужила поводом для многих актов отмщения со стороны испанцев.

Месть порой носила чудовищный характер, походила на варварские ритуалы древних кельто-иберов и эксцессы времён Реконкисты. Кроме зверски замученых сотен, если не тысяч французских солдат и солдат союзных Франции контингентов, жертвами мести пали и высшие офицеры наполеоновской армии. Один из взятых в плен генералов был заживо сварен в котле с кипящим маслом, а другой был распилен циркулярной пилой.



Французские войска предпринимали постоянные попытки погасить огонь герильи. Одна из первых масштабных антипартизанских акций армейского уровня началась в Астурии в сентябре 1810 г. Целью операции была ликвидация отрядов легендарного командира герильясов Хуана Порльера “Эль Маркесито”. Отряды Эль Маркесито были неплохо вооружены и обмундированы, отличались относительной дисциплинированностью и их боевые качества были заметно выше, чем у большинства партизанских групп. Силы Порльера насчитывали не менее 3000, его отряды взаимодействовали с отрядами другого лидера –Аморы, который имел под ружьём 2400 пехотинцев и около 400 всадников, что создавало серъёзную угрозу коммуникациям французов на северном побережье Испании. Против отрядов Аморы, собранных в окрестностях Сории, в первых числах сентября двинулись войска генерала Роке (Roquet) и 6 сентября 1810 г. стороны вошли в огневой контакт. Повстанцы Аморы были рассеяны, потеряв до 600 человек убитыми, ранеными и пленными. Тем временем, “Эль Маркесито”, спешивший на помощь Аморе, 15 сентября атаковал франуцузские войска при Овьедо, но тоже был разбит частями генерала Боне (Bonet). Порльер потерял 400 человек убитыми, 100 пленными и всю кавалерию. Остатки астурийских герильеро спасли британцы, высадившиеся 17 сентября 1810 г. на побережье Астурии с 5 фрегатов и 2 бригов.

Спасённых герильясов отрядов Аморы и Порльера высадили 23 октября в Сантоне, там они соединились с изгнанными французами в Страну Басков отрядами Лонги в дальнейшем и совместно воевали на территории Наварры и гористых районов Астурии, поступив под общее командование контролировавшего эти районы знаменитого “полевого командира” Хавьера Мины. Именовавшийся “королём Наварры”, Мина имел в своём распоряжении 1200 хорошо вооружённых повстанцев, которые фактически парализовали действия оккупационных войск в своём регионе. Мина смог в дальнейшем, пользуясь огромной популярностью в народе, сформировать целую армию. Кроме удачных для партизан действий по нарушению коммуникаций французких войск, Мине удалось организовать своеобразную тайную систему налогообложения церквей и иных объектов католической церкви, добровольные (и не очень) пожертвования которых он использовал для формирование системы платных информаторов из числа мирных жителей, и даже из числа солдат оккупационных войск и их испанских сателитов.

Вскоре “армия” Хавьера Мины стала главным объектом антипартизанской борьбы французских войск в Наварре и в соседнем Арагоне, где герильясы Мины постоянно нападали на обозы и тыловые гарнизоны наполеоновских войск.

В ряде операций в горах французам удалось сильно потеснить отряды Мины. Однажды, будучи окружённым на горном кряже карательными подразделениями французских войск, Мина со своими людьми отбивался от них почти сутки, и когда казалось, что ему уже не избежать смерти или плена, ему удалось ускользнуть от преследователей, спустившись с отстатками своих сподвижников на верёвках с отвесных скал под покровом ночи.

В руки французов он попал случайно 31 марта 1810 г., когда готовил очередное нападение на вражеский конвой. Получив информацию о маршруте движения конвоя, Мина лично отправился на разведку с “ротой” партизан. Французы, предчуствуя возможную атаку повстанцев, выставили двойное количество патрулей, на один из которых и нарвался отряд Мины. Французские солдаты, не зная, кто перед ними, стащили вождя герильясов с лошади, и пытались тут же прикончить, но узнав, кто он, постановили считать его военнопленным. Остаток войны Мина-младший провёл в заключении в Париже, в Венсеннском замке.

Его место в командовании отрядов партизан Наварры занял его дядя, Дон Франсиско Эспос-и-Мина.



Мина-старший боролся против превращения герильи в обычный бандитизм, сурово карал проявления мародёрства, а также проводил прямые военные операции против “дикой” герильи.

Показательному разгрому и полной ликвидации подверглась банда некоего Эчеверии, который с отрядом в 800 человек терроризировал деревни, грабил и убивал их жителей. Примечательно, что часть отряда Эчеверии составляли солдаты-дезертиры из немецких контингентов наполеоновской армии.

После разгрома банд Эчеверии, 400 человек, оставленных в живых, влились в отряды Дона Франсиско Эспос-и-Мины.

Карьера последнего развивалась стремительно. 16 сентября 1810 г. он был титулован полковником, главнокомандующим герильи в Наварре. В июне 1811 г. Мина принял пост генерального командира пехоты и кавалерии дивизии волонтёров Наварры. 19 ноября 1811 г. Мина-старший был произведён в бригадиры пехоты, а 4 июня 1812 г. – стал “полевым маршалом”.

С 6 июня того же года Мина-старший стал “вторым генералом” 7-й добровольческой армии. В сентябре 1812 г. Франсиско Мина был назначен командующим всеми повстанческими силами Арагона на левом берегу р. Эбро.

Все эти производства были, в общем, справедливы, так как отряды Мины-старшего были наиболее активны в борьбе с неприятелем.

В своих воспоминаниях знаменитый партизан определял количество проведённых им боёв и стычек с неприятем в 143 боестолкновения. Среди перечисленных Миной местностей, де он сражался с врагом, Айбар, Аньискар, Арлабан, Салинас, Эвисе, Ирурозкуи, Лерине, Лодоза, Манера, Ноаина, Эвиса, Перальта де Алколеа, Кабо де Сасо, Пьедрамиллера, Монхардин, Плезенция, Рокафорт, Сангуэца и Валле де Ронкаль. На территории Наварры и горного Арагона было немало местностей, где партизаны организовавали засады на колонны и обозы французских войск. Особо же дурная слава ходила о долине Салинас. 25 мая 1810 года дошло до полного разгрома французкого конвоя под Салинасом, который сопровождали 550 солдат и офицеров наполеоновской армии.

На перехват отрядов Мины двинулись французские войска генералов Кафарелли из Витории, и Рейля – из Памплоны. Целью операции было взять в клещи группировку Мины и уничтожить её.

Мина стремительно отступал к границе Арагона, но столкнувшись с войсками Рейля, повернул к Эстрелле. Французские военачальники преследовали по пятам отряды Мины.

В Наварру был направлен бригадный генерал Г.-Ю. Хлопицкий, командующий сводным пехотным отрядом Легиона Вислы. Хлопицкий с востока взял в кольцо плотной осады городки и селения по линии Сангуэца-Лумбьер-Айбар-Каседа-Томипенца.

С севера на герильясов Мины наступали войска Кафарелли, со стороны Памплоны наступление должны были поддержать две колонны войск генерала Рейля. Но из-за задержки в продвижении войск Рейля, Мине удалось вырваться из кольца окружения, покинуть Арагон и вновь собрать свои отряды в горах Наварры.

Ущелье под Салинасом было и местом болезненного поражения 7-го полка Великого Герцогства Варшавского. Покидая Испанию, поляки двигались в колоне всместе с частями французских войск в 400 человек, эскортируя транспорт с ранеными и больными, а также с пленными испанцами. 9 апреля 1812 г. в теснине ущелья конвой подверся нападению повстанцев Мины и под огнём отступил к Арлабану, потеряв множество солдат ранеными и убитыми. Пленным герильясам в пылу боя удалось освободиться и присоединиться к отряду Мины.

В своих воспоминаниях Франсиско Эспос-и-Мина с гордостью перечисляет имена французских генералов, против войск которых ему доводилось сражаться: Дорсенн, Клозель, Аббэ, Кафарелли, Рейль, Сулье, Арисп, Ла Форье, д’Арманьяк, д’Ату, Лакост, Вурже, Бисон, Дюфур, Кассо, Панетье, Барбо, Раге, Пари, Хлопицкий.

Среди своих заслуг Мина указал и свою действенную помощь регулярным войскам, их британским и португальским союзникам в достижении победы при Саламанке, так как в операциях против его повстанцев было задействовано до 26 000 французских войск, которые из-за этого не могли присоединиться к армии Мармона, и тем самым, лишили её важных подкреплений. Мина также приписывает себе заслугу в задержании транспорта из 80 орудий, которые вовремя не усилили огневую мощь французской армии в битве при Саламанке. Утверждалось также, что победа британских и испанских войск при Витории была бы невозможной, если бы повстанцы Франсиско Мины не перехватили корреспонденцию генералов Клозеля и Фуа, что позволило узнать о планах противника и задержать передвижение дивизий вышеупомянутых генералов численностью до 27 000-28000 резервных войск. По утверждению Мины, к концу кампании на Пиренеях, в его повстанческой армии сражались до 13 500 пехоты и кавалерии. Количество взятых в плен вражеских солдат Мина-старший оценивал в 14 000 человек, а об освобождённых из плена испанцах писал так: “Несколько генералов, множество офицеров разных рангов, один важный лидер повстанческого отряда и 4000 солдат и иных людей разных сословий”. Даже, если знаменитый партизан слегка переборщил, описывая свои подвиги, ясно что его “малая война” наносила французам столь значительный урон, что в 1811 г. французское командование назначило внушительную сумму за голову повстанческого главаря.

Вероятно, привлечённый суммой награды, партизан Малькарадо вошёл в контакт с командованием оккупационных войск в лице генерала Панетье, получил в командование отряд из местных коллаборантов и вместе с французскими гусарами организовал засаду на Мину. Караулы герильясов были сняты и 23 апреля 1812 г. в г. Робрес французские гусары внезапно атаковали Мину и его немногочисленный штаб в доме, который служил ему временным пристанищем. Не имея под рукой оружия, Мина отбивался от врагов деревянным колом, которым подпирали ворота. Тем временем его адьютант Луис Гастон смог оседлать под огнём неприятеля коня для повстанческого генерала. Мина ушёл от погони, несмотря на ранение в плечо. Уже через ¾ часа он контратаковал карательный отряд, имея под своим началом 1000 пеших герильеро и 300 кавалеристов. Французы с потерями отступили, в руки партизан попал предатель Малькарадо и часть иных “афрансезадо”, среди которых были 3 алкальда и один священник. Все они были расстреляны.



Первоначально многочисленнные, партизанские отряды в Арагоне, сильно тревожившие тылы осаждающих Сарагоссу французских войск, постепенно подверглись разгрому и были рассеяны благодаря решительным действиям дивизонного генерала Л.- Г. Сюше (будущего маршала Франции). Мудрая и дальновидная организация взаимодействия между оккупационной администрацией и лояльными городскими и сельскими местными властями, справедливое отношением к испанскому мирному населению со стороны войск Сюше, этим генералу удалось создать в Арагоне относительно спокойную атмосферу и добиться порядка во всех сферах жизни. Тем самым Сюше лишал герилью главного, неисчерпаемого источника силы и подкреплений: поддержки народных масс.

Герилья в Арагоне была лишена продовольственных баз, центров пополнения оружием и порохом. А главное, в Арагоне было мало желающих воевать, пополнять ряды герильеро. Постепенно большая часть арагонских партизанских отрядов были разбиты, рассеяны, вытеснены с территории провинции в соседние части Испании.

В начале 1809 г. французам в Арагоне пытался создать угрозу со стороны Валенсии генерал Хоакин Блейк (аристократ ирландского происхождения, его фамилию испанцы произносят часто на испанский манер “Блаке”). Со стороны Каталонии французские войска в Арагоне пытались тревожить опасными рейдами герильясы полковника Перены и отряды бригадира Багета.

Взаимодействие партизанских отрядов с юга и юга-востока должно было, по замыслу испанцев, привести к деблокаде осаждённой Сарагоссы и “выдавливания” французских оккупационных сил из Арагона.

В мае 1809 г. отряд Дона Багета достиг значительного успеха, пленив сводный батальон из 8-ми элитных рот Легиона Вислы под г. Фонс на р. Чинка. Этот печальный для французов и их польских союзников инцидент послужил сигналом для генерала Хоакина Блейка к решительному наступлению против войск корпуса Сюше с целью их разгрома и снятия осады Сарагоссы.

Не склонный к компромиссам там, где речь шла о вооружённой борьбе, Сюше наголову разбил испанцев в сражениях при Марии и Бельчитэ. Армия Блейка разбежалась и практически перестала существовать. С этого момента единственным противником наполеоновских войск в Арагоне были отряды герильи.

Генерал Сюше повёл против них не менее решительную борьбу, чем против регулярных войск. В сентябре 1809 г. в Фонсе был атакован отряд Дона Багета. Разбитые повстанцы попытались вновь собраться в Лериде. Однако, вскоре отряд Багета был окончательно раздавлен войсками генерала Абера над рекою Зегрэ. В бою погибли 150 герильясов, в плен попали 80 человек во главе с самим Доном Багетом. Остатки его отряда рассеялись.

В окрестностях важного центра Арагона, г. Каталайуд, французов сильно беспокоил повстанческий отряд Фиделя. 10 декабря 1809 г. его “партидо” была атакована батальоном 2-го полка Легиона Вислы и приданным ему взводом из 16 кирасир. Дважды разбитые, у Иллюсеи и Клареса, герильясы Фиделя со страшными потерями покинули родной Арагон и перебрались на территорию Кастилии.

Тем временем, на юге Арагона продолжали борьбу крупные отряды повстанцев под предводительством “генерала” Дона Педро Виллакампы, насчитывывшие не менее 4000 пеших повстанцев и ок, 300 кавалеристов. Виллакампа не давал покоя французам в Арагоне, от начала до самого конца трагической войны.

Его силы, лишь в незначительной степени состоявшие из подготовленных военных бывшей королевской армии, были не в состоянии сражаться на равных с регулярными войсками оккупантов, зато они эффективно применяли партизанскую тактику засад и внезапных нападений на коммуникации наполеоновских войск. Используя гористые территории в окрестностях г. Теруэль, Виллакампа организовывал в труднодоступных местах базовые лагеря, из которых молниеносно атаковал французские обозы со скотом, транспорты, эстафеты императорской почты, походные колонны.

Один из таких лагерей герильясов Виллакампы находился в укреплённом монастыре Нуэстра Сеньора дель Тремедаль близ Оригуэлы. В октябре 1809 г. дивизионный генерал Сюше откомандировал полковника Анрио с 14-м линейным полком, 8-ю ротами 2-го полка Легиона Вислы и 13-м кирасирским полком с приказом овладеть твердыней повстанцев. Хоть позиция и была почти неприступной для атакующих, которые должны были по отвесным скалам вскарабкаться под стены монастыря, всё же французской и польской пехоте удалось яростным штыковым ударом отбросить отчаянно оброняющихся герильясов Виллакампы от стен Нуэстра Сеньора дель Тремедаль и принудить их к бегству.

В пылу боя вспыхнул пожар в строениях монастыря, где повстанцы хранили свои запасы пороха. Произошёл мощный взрыв, монастырь был частично разрушен, и Виллакмпа навсегда потерял это место в качестве операционной базы.

Тактика бегства поодиночке после неудачного боя была характерным приёмом герильясов. После этого отряд собирался в заранее оговорённых пунктах сбора. Таким образом, французы редко когда могли похвалиться полным и окончательным уничтожением какого-либо отряда герильясов.

Отряды Виллакампы после разгрома у Нуэстра Сеньора дель Тремедаль не только в скором времени были дееспособны, но и получили подкрепления, приведённые неким полевым командиром Карабахалом.

Справедливости ради следует отметить, что в Арагоне партизанам тяжело давалась рекрутация местных жителей в свои ряды. Часть населения, хоть и абстрактно поддерживала из патриотических побуждений борьбу за “родину, религию и короля”, не спешила пополнять отряды повстанцев. Арагонцы ценили относительный покой и порядок в провинции, установленный благодаря взвешенной позиции фактического военного и гражданского правителя Арагона генерала Сюше. Генерал (с 1811 г. – маршал) Сюше сурово карал все проявления насилия по отношению к мирному населению со стороны собственных войск, установил разумную систему административного управления провинцией, даже ко взятым с оружием в руках испанцам относился как к военнопленным, а не как к бандитам. Следует, забегая вперёд, отметить, что благодаря такому поведению Сюше оказался единственным французским генералом, именем которого названа улица в г. Валенсия, которую он взял после блестящей военной операции в 1811 г., при этом проявив благородство и справедливость к побеждённым.

Из-за отсутствия подкреплений и массовой поддержки со стороны населения, повстанцы вынужденно прибегали даже к насильственным мобилизациям молодых людей в свои отряды, нередко под страхом смерти за отказ присоединиться к герилье. Такие факты приводит в своих мемуарах воевавший в тех местах Хенрик Брандт, офицер вольтижеров 2-го полка Легиона Вислы. «Одиночные отряды герильясов, в разных направлениях пересекавщие провинцию, устраивали жестокие и безжалостные реквизиции всяческого добра у жителей. Продовольствие, всяческие военные припасы и даже люди для пополнения несущих потери отрядов – всё это изымалось под страхом смерти.

Много раз мы находили прокламации партизан, в которых говорилось: «Молодые люди, жители деревни № , обязаны явиться в такое-то место для зачисления в отряд повстанцев.

В противном случае они будут расстреляны.»

Именно таким путём, похоже, был сформирован отряд Карабахала, разбитый 30 октября 1810 г. генералом Хлопицким под Теруэлем.

Для эффективной антипартизанской борьбы с испанскими герильясами французским командующим пришлось учиться новым для них тактическим приёмам, в том числе ведению “партизанских” действий против повстанцев. Этими методами антипартизанской войны досконально овладели солдаты и офицеры пехотных полков Легиона Вислы и уланы эскадрона Станислава Клицкого, отделённого от основной массы полка Висленских улан и оставленного в Арагоне.

После того разгрома, которому подверглись повстанцы в монастыре Нуэстра Сеньора дель Тремедаль, они попытались вновь собраться в округе г. Виллель. Французское командование снова в конце октября 1810 г. решило провести карательную акцию против остатков войск Виллакмпаы и его сподвижников.

О том, насколько серъёзно генерал Сюше относился к своему противнику, свидетельствует численность, опытность и ударная сила сводной бригады под общим командованием бригадного генерала Г.-Ю. Хлопицкого, получившего приказ уничтожить повстанцев: 7 батальонов пехоты 1-го и 2-го полков Легиона Вислы, 14-й и 121-й линейные полки, эскадрон Висленских улан С.Клицкого, 13-й кирасирский полк и несколько полевых орудий. Тактика Хлопицкого состояла в неожиданных для противника обходных маневрах и окружения отрядов Виллакампы по частям.

С этой целью его сводная бригада (в источниках её именуют ещё и “дивизией, и даже “корпусом”) была поделена на отдельные сводные группы,каждой из которых была поставлена своя боевая задача, определены точные маршруты движения и время выхода в пункты сбора. Для введение противника в заблуждение, по округе был распространён слух, что главная задача Хлопицкого и его войск – глубокий рейд из Арагона в Кастилию, то есть направление, прямо противоположное истинному.

Для большей правдоподобности войска Хлопицкого действительно двинулись на восток, в определённом месте планируя осуществить скрытый маневр и резко сменить направление движения на западное. Марш бригады был тщательно прикрыт выдвинутым вперёд боевым охранением и полевыми патрулями на флангах с целью не допустить утечки информации о передвижения войск Хлопицкого. На четвёртый день марша, в условленном месте поворота, войска получили приказ остановиться и распределить продовольствие по подразделениям. Тем временм боевое охранение продолжало движение в ложном, восточном, направлении.

Основные силы разными путями по горным тропам сумели совершить контрмарш и в течении суток выйти незамеченными на маршрут в западном направлении.

Тем временем Хлопицкий сформировал ударный летучий отряд из кавалеристов приданных ему частей и посаженных им за спины на коней наиболее выносливых стрелков, специально отобранных из вольтижерских рот пехотных полков. Хлопицкий с этим своеобразным пехотно-кавалерийским отрядом двинулся к г. Теруэлю. Тем временем командир 14-го линейного полка полковник Анрио получил приказ задержаться в месте сбора, дождаться боевое охранение, завершившее ложный маневр, и вместе с ним двигаться за основными силами бригады, составив её общий резерв.

Сам Хлопицкий с кавалерией и стрелками прибыл под Теруэль 30 октября, обнаружив город практически не охраняемым. В Теруэле находилась лишь полурота повстанческой артиллерии. С ходу Хлопицкий овладел пушками, оставил для их охраны сводную роту вольтижеров, а сам резко повернул к Альвентозе. Его эскорт составляли 200 кирасир и 50 улан Висленского полка. С этим кавалерийским отрядом ему удалось с тыла ударить по повстанцам полевого командира Карабахала в Альвентозе и рассеять их. После этого “генерал поляков”, “el general de los polacos”, вернулся к Теруэлю, куда успешно подошли все части его бригады и двинул все свои войска на противника, окопавшегося в горах Фуэнто Санта. По дороге были разбиты небольшие передовые отряды Виллакампы под Вилластар и 12 ноября бригада Хлопицкого заняла позиции в горах напротив неприятельских оборонительных сооружений. Испанцы надеялись на своё преимущество в знании местности, тем более что руководил ими опытный военный инженер Кабрера.

Они не ожидали атаки в лоб. С одной стороны оборонительные позиции герильясов опирались на отвесную скалу, с другой её прикрывали скалистые берега реки Гвадалавиар.

Невзирая на кажущуюся мощь позиции испанцев, Хлопицкий решил нанести по ней фронтальный удар, расчитав, что атака регулярных частей на иррегулярные повстанческие силы, по большей части состоявшие из простых крестьян, произведёт на последних деморализующий эффект.

Войска Хлопицкого двинулись на врага, выстроенные в две линии. В первой располагались пехотные батальоны 121-го линейного полка и элитные роты 1-го полка Легиона Вислы под общим командованием полковника Миле.

Вторую резервную линию образовал 2-й полк Легиона Вислы под командованием С.Клицкого из Висленского уланского полка. Остальные войска были оставлены в резерве, чтобы оперативно реагировать на ход боя.

Первая линия пехоты бригады Хлопицкого нанесла мощнейший удар по центру укреплённых позиций партизан. Не отвечая на нестройный мушкетный огонь противника, французские и польские солдаты ворвались на позиции герильясов, повстанцы были опрокинуты и пустились в бегство. В полном беспорядке герильясы сгрудились у деревянного моста через р.Гвадалавиар, мост не выдержал, рухнул в бурные воды горной реки. Многие повстанцы утонули.

Казалось, отряды Виллакампы были разбиты окончательно и бесповоротно. Но неутомимый борец вновь собрадл своих герильясов в долине Охос-Негрос. Но Висленские уланы эскадрона Клицкого, отчаянные рубаки, с уважением и страхом прозванные испанцами “los infernos picadorеs” (адские пиконосцы) с приданной им пехотой двух батальонов Легиона Вислы настигли Виллакампу в долине Охос-Негрос и вновь разнесли в пух и прах его отряд.

Сам Виллакампа чудом спасся, а остатки его отряда поодиночке покинули Арагон и перебрались на территорию Кастилии.

В ходе осенних операций 1810 г. против отрядов Виллакампы бригада Хлопицкого потеряла более двухсот офицеров, унтер-офицеров и солдат.

Армия несла потери ежедневно, и если говорить о действиях отрядов Виллакмпы, то следует признать, что арагонские герильясы нанесли наполеоновской армии чувствительный урон. Так, 26 августа 1809 г. партизаны захватили 65 пленных из разных частей в районе моста в Кондесе близ Эль Фрасно; 60 пленных были взяты в плен 18 марта 1819 г. под Теруэлем; 4 орудия и 460 пленных были захвачены 11 марта 1810 г

Атака на французский военный конвой 13 мая 1810 г. под Эль Фрасно привела к пленению целого батальона в 800 солдат и офицеров оккупационной армии.

6 сентября был разгромлен конвой у Андорры, 150 человек были убиты, 240 попали в плен. В боях под Виллель 11 ноября 1810 г. в плен к герильясам попали 300 человек. Уже в последующей фазе бушующего на Пиренеях конфликта, 18 марта 1812 г., партизанами пресловутого Виллакампы был пленён гарнизон г. Кампильо в составе 110 человек. 400 человек были потеряны наполеоновскими войсками в стычке при Вилла де Атека 22 февраля 1812 г., а 28 февраля были пленены до 600 человек в местечке Посодон.

Заслуги Педро Виллакампы были высоко оценены королевским правительством Фердинанда VII. 15 мая 1813 г. Виллампа был награждён военным орденом “Сан-Фернандо”.



Наиболее сильным и развитым было повстанческое движение в Старой и Новой Кастилии, в сердце Испании.

Подобно Виллакампе в Арагоне, главным врагом французов в этих местах был Хуан-Мартин Диас по прозвищу “Эль Эмпесинадо” (Упорный). Как и Эспос-и-Мина, Эль Эмпесинадо боролся не только против чужеземных войск, но и против местных ренегатов. Одним из них был алкальд Брихуэги, который вместе с женой помогал французам бороться с герильей. В руки Эль Эмпесинадо попали письма жены алкальда к одному из французских военачальников. Молниеносно супруги были захвачены направленным Диасом отрядом повстанцев. Последний направил арестованных ренегатов на суд Хунты, предварительно проведя над женой алкальда унизительную публичную процедуру. Женщине обрили голову и брови, обмазали смолой, вываляли в перьях и под конвоем провели голой по улицам Брихуэги.

Французы не в состоянии были справиться с Эль Эмпесинадо и прибегали к террору, надеясь запугать партизан и устрашить местное население. Взятых в плен в горах Гвадаррамы восьмерых герильясов из отрядов Диаса оккупанты прибили к деревьям гвоздями. Единственным результатом такой жестокости была ответная экзекуция над восемью французскими пленными, которых прибили через некоторое время к тем же деревьям.

Такая решительность и жёсткость главного полевого командира Кастилии наводила страх не только на противника, но и на мирных соплеменников Эль Эмпесинадо. Но при этом рос и авторитет Диаса среди кастильцев. Сила этого авторитета, смешанного со страхом и почитанием, приводила к тому, что французы не могли найти ни одного местного жителя, который то ли со страху, то ли из корысти выдал бы им Эль Эмпесинадо.

Когда всё-таки один из его людей перешёл на сторону врага и пообещал французсклму командованию принести голову прославленного лидера герильи, для него это закончилось печально. В качестве новоиспечённого капитана испанской кавалерийской роты на службе короля Жозефа Бонапарта он попытался исполнить данное французам обещание, но был немедленно убит своими солдатами, которые сразу после этого пополнили ряды повстанцев Диаса.

Под своим началом главный кастильский партизан имел до 10000 пехоты и около 800 кавалеристов, что позволяло ему проводить самостоятельно военные операции против крупных войсковых соединений противника.

Преимущественно отряды Диаса действовали в Новой Кастилии и провинции Гвадалахара, нередко вступая в борьбу с войсками дислоцированных там войск генерала Леопольда Жозефа Сигисбера Гюго – отца великого писателя Франции Виктора Гюго.

Этот опытный командующий, адьютант короля Жозефа Бонапарта, прослвился ещё в 1806 г. разгромом банды “Фра-Дьяволо” в Абруццо (Италия). Но его войска значительно уступали силам герильясов, как в количественнм отношении, так и с точки зрения морального их состояния и боевой выучки.

Гюго располагал в этой части Кастилии не более, чем 4500 пехоты и 350 кавалеристов при слабой артиллерии. Пехоту Гюго составляли: - иностранные полки – Royal Etrangere (Королевский иностранный короля Жозефа) и Ирландский; 1-й испанский полк армии Жозефа; слабые подкрепления из состава 64-го и 75-го линейных полков. Кавалерию Гюго составляли: 1 эскадрон вестфальских шеволежеров и 1 - испанских конных егерей.

Трудная миссия генерала Гюго требует особого изучения, пока же следует отметить лишь то, что ко всему прочему, столь малыми силами генерал должен был обеспечивать не только безопасность Гвадалахары, но и столицы короля Жозефа – Мадрида.

Хроника произошедших на рубеже 1810/1811 гг. событий наглядно демонстрирует, насколько необычной и даже странной была эта “малая война” в Испании, когда от столь незначительного воинского формирования зависела судьба целой провинции.



1810 г

2 июля. Атака Эль Эмпесинадо на Сигуэнцу.

29 августа. Бой при Сугуэнце.

14 сентября, Бой при Суфуэнтес.

17 октября. Бой при Валле-де-Сац.

18 октября. Отступление Эль Эмпесинадо за р. Тахо.

9 декабря. Бой под Хукерой.

12 декабря. Бой и взятие французскими войсками Коголюдо.

13-14 декабря. Бой при Ходроке.



1811 г.

23 марта. Оборона Агиньона.

22 июня. Второй бой при Сифуэнтес.

30 июня. Бой при д’Атиенца.

23 августа. Бой при Коголюдо.



Когда в декабре 1810 г. французские войска преодолели перевалы гор Сьерра-Морена, разбив поочерёдно небольшиие отряды герильясов Андалузии, фронт “малой войны” автоматически распространился и на эту часть Пиренейского полуострова.

Превосходящие силы наполеоновских войск и особенности природного ландшафта северной части Испании позволили французским войскам первоначально добиться успеха и практически полностью уничтожить немногочисленные повстанческие партидос в Андалузии. Казалось, кровавая жертва, принесённая андалузийцами на алтарь борьбы против окупантов на начальном этапе войны, обессилила их. Однако горцы в горах Ронды продолжали дерзкие нападения на французские части.

За их стремительные выпады и не менее быстрые отступления в горы, андалузийские отряды герильи прозвали “лесными мухами”.

Показательно, что одну из деревень, занятую французским гарнизоном, повстанцы на протяжении двух лет атаковали не менее 50 раз. Горцы в совершенстве знали свой край, владели навыками борьбы в тяжелейших условиях горно-лесистой местности и даже умудрядлись применять артиллерию.

Орудийные стволы торочились на спины мулов, ослов, вьючных лошадей, лафеты демонтировались, партизаны открывали по врагу огонь с грунта в любом нужном для них месте.

Особую славу заслужили такие предводители партизан Андалузии, как Лакуэ и Вальдибия.

В ответ на активные жестокие действия партизан, командующий французскими войсками в Андалузии генерал Себастьяни применял жестокие репрессии против герильясов и акции устрашения мирных жителей, заподозренных в сотрудничестве с повстанцами.

Что ожидало захваченных в плен герильясов, описал в своих воспоминаниях один из польских участников Испанской войны: “Их вешали чуть ни ежедневно, по 7-8 человек кряду, на балконах домов, или иных возвышеных местах в городе. Не было и дня в Малаге, чтобы не происходили подобные экзекуции, причём под весёлые крики [наших] солдат и музыку. Но эти меры не пугали повстанцев, и война продолжалась денно и нощно”.

Применяемые репрессии не способны были остановить восстания, они только вызывали ответную ненависть, переводя борьбу в фазу фанатичной, тотальной, мрачной жестокости.

Одним из переломных моментов борьбы в Андалузии стал смертный приговор, вынесенный оккупантами капитану Винсенте Морена, сражавшемуся в одном из отрядов герильи в горах Ронды и попавший в руки французов.

В качестве условия для его помилования, Морено предложили перейти на сторону французов. После его отказа были доставлены жена и двое сыновей капитана Морено. Оккупационные военачальники надеялись, что слёзы жены и детей повлияют на повстанца. Стоя у эшафота с виселицей, Морено потребовал от жены спокойствия, а сыновьям приказал наблюдать за собственной казнью, чтобы они знали, как нужно умирать за отечество.

Смерть капитана Морено вызвала новую вспышку антифранцузских выступлений, а друг Морено, член Кортесов Хаен, приказал в отместку за казнь капитана расстрелять 70 франуцузских пленных в Марбелле.

Эскалация насилия привела к тотальному вооружению даже мирных крестьян, которые стреляли в сторону любых появившихся в их округе французских солдат. Дети и женщины сообщали герильясам о малейших передвижениях оккупационных войск, устраивали засады и ловушки для отставших от своих полков.

Ещё одно свидетельство приводит польский участник войны в Испании:” Это отчаяние вложило оружие в руки андалузийцев, так как им уже нечего было терять, кроме собственной жизни…”

Таким образом, “малая война” превратилась в войну тотальную, где ответом на действия повстанцев была виселица и жестокая “пацификация” мирных селений. Жестокость обеих сторон приводила к тому, что “…война превратилась в разбойничьи стычки, разъярённый солдат выходил из повиновения, утрачивал остатки благородства, поневоле становился грабителем и насильником. Прекрасный край был превращён в руины, а армия, перед которой некогда трепетал любой враг, в конце концов сама себя уничтожила”.

Беспощадная бойня с обеих сторон и военное лихолетье давали и такой побочный эффект, как появление под видом герильи разбойничьих шаек под руководством откровенных дегенератов, вроде Хосе Пасдруэлы, мадридского актёришки, натворившего бед в районе Ладрада в Эстремадуре.

Вместе с женой, Хосефой Гарсия-делла-Валле, актёр-террорист организовыал убийства людей, ложно обвинённых в сотрудничестве с оккупантами. Жертвы выкрадывались ночью из их домов и вывозились в лес, где похищенных ждали заранее вырытые могилы. Несчастных убивали, перерезая горло ножом, либо расстреливали в упор.

В конце концов, Пасдруэла и его жена были схвачены солдатами регулярной испанской армии генерала Кастаньоса. Бандиты были посажены в тюрьму в г. Валенсия-де-Алькантра в ожидании приговора суда и публичной казни. Сам Пасдруэла был повешен, а его тело четветовано. Жена его была удушена удавкой “гароттой”.

Лидеры герильи сами боролись с подобной нечистью, понимая, что необходимо сохранить народное представление о “малой войне” как о священной и благородной борьбе против иноземных поработителей. Одним из тех, кто боролся за подобную “чистоту рядов” герильи, был генерал Франсиско Баллестерос в Эстремадуре.



Сотрудничая с британским командованием, Баллестеросу удалось сплотить вокруг себя разрозненные отряды повстанцев на юге Испании. Под его командованием пребывали не менее 6000 хорошо вооружённых партизан, которым британские войска поставляли качественные мушкеты “Браун Бесс”.

Армия Баллестероса принимала участие в обороне Гибралтара и Бадахоса.

Одним из партизанских вождей, который подчинялся Баллестеросу, был Дон Торрибио Бустаменте, использовавший псевдоним “Эль Караколь” (Улитка). Его история – типичный пример того, как личный трагический опыт выковывал безжалостный жестокий характер многих лидеров герильи. В мирное время Бустаменте был начальником почтовой станции в Медина дель Рио-Секо. 14 июля 1808 г., во время знаменитой битвы, были убиты его жена и сын. Эль Караколь посвятил себя мщению оккупантам. Презрение к смерти делало Бустаменте опаснейшим полевым командиром. Он погиб в горах Муравенте.



Подобный пример того, как ненависть будила в людях инстинкты убийц, является история партизанского командира “Эль Чалеко” (Жилетки).

Франсиско Абад Морено начинал военную карьеру как простой солдат. Позднее он создал собственный отряд герильеро. Его первым нашумевшим делом быо убийство французского военного курьера и его эскорта. Когда Морено прибыл после этого в маркизу Виллафранка в Мурсии, он предъявил свою добычу – 13 пар ушей, отрезанных у убитых французов. Его угрюмый образ вызвал такое высказывание современника ”… он демонстрировал столько жестокости, насколько выглядел, и с готовностью обречённого ожидал от врага того же”.



Представленные в этой статье факты – штрихи к портрету того явления, которое называется герилья – “малая война”.

Насколько она была “малой”, можно судить по количесту войск противника, выведенных из строя повстанцами за время войны на Пиренеях 1808-1814 гг. Один только Мина-старший приписывал себе до 40 000 вражеских солдат, выведенных из строя его отрядами, в том числе 14 000 пленными. Собственные потери Мина оценивал в 5000 человек. Даже если знаменитый партизан и преувеличил свои заслуги, учитывая интенсивность и продолжительность борьбы, которую Мина вёл беспрерывно в течение 4 лет, становится ясным, что урон нанесённый только его отрядами наполеоновским войскам в Испании был огромным. Собственное ощущение испанцев о трагизме и жестокости этой войны как никто другой лучше всех отразил в своём творчестве великий Франсиско Гойя-и-Лусиентас.



Есть и противоположный взгляд на “малую войну” в Испании – взгляд со стороны наполеоновских солдат и офицеров, среди которых находились предствители многих европейских народов, в том числе и поляки.

Надежда последних на гений Наполеона и его способность вернуть им отчество, заставляла поляков искать в далёкой Испании путь к свободе их родины.

Как правило, как поляки, так и представители иных иностранных контингентов наполеонвской армии, были верны солдатской присяге. Для них борцы против просвещённой империи гениального вождя Наполеона были обычными бандитами, они не понимали патриотического смысла их борьбы.

Именно так описавали они в своих мемуарах герильясов, с которыми так жестоко бились в Испании. Для наполеоновских солдат повстанцы были обычной взбунтовавшейся чернью, подстрекаемой к борьбе священниками-фанатиками и монархистами, апологетами Фердинанда VII. Борьба против этого отребья, по мнению солдат армии Наполеона I, не составляла ни чести, ни славы. Эта была та самая “малая война” без полевых сражений, взятых крепостей и тысяч пленных, которые в те времена обозначали степень военного успеха и проявленной доблести.

Это была “война без знамён”, которые император Наполеон приказал оставлять в полковых депо, опасаясь их утраты в стычках с повстанцами, то есть, в глазах французов, просто бандитов. Исходя из вышеизложенного, война против восставшего народа в Испании для французских войск была воистину “малой войной”, хоть и не они изобрели этот термин, – грязной, бесчестной, бесславно, - войной без громких побед.

Иной эта “малая война” была для испанцев.

Это была война “за всё”: за суверенность, за религию, за достоинство и честь. Это была освободительная война за их собственную идентичность – GUERRA D’INDEPENDENCIA



Авторизированный перевод с польского Руденко Олекса